Александр Невский
 

Битва на Калке

В 1222 г. два тумена монгольских войск под командой нойонов Джэбэ и Субэдэя, преследуя своих врагов через Иран и Закавказье, вышли в половецкую степь. От Каспийского моря до самой границы с Русью гнали Субэдэй и Джэбэ половцев. Хан Котян, спасаясь, прискакал в Галич к своему зятю князю Мстиславу Удатному, рассказал о гибели ханов Юрия Кончаковича и Данилы Кобяковича и попросил помощи: «Нашу землю сегодня взяли, а завтра прийдут и вашу возьмут».

Узнав от половцев о монгольском нашествии, Мстислав созвал князей в Киев и уговаривал: «Если мы им не поможем, то половцы пристанут к врагам и сила их станет больше»1. «Лучше встретить врага на чужой земле, чем в своей», — решили князья. Монголы прислали послов с обычной хитростью, желая разделить русских и половцев, но им не поверили и убили. Много ладей пришло к сборному месту русских войск на Днепре у Варяжского острова, однако не было на них ни новгородцев, ни псковичей и полочан, ни владимиро-суздальцев. В Степь вместе с последними войсками половцев выступили полки галицкие и волынские, смоленские, киевские и черниговские. У них не было единого командования, причём самые храбрые князья, начиная с Мстислава, считались в войске «младшими».

Удатный с полками галицко-волынскими, сторожевыми отрядами союзных князей и половцами шел впереди главного войска. Трижды удальцы схватывались с монголами и побеждали. На девятый день похода, 31 мая 1223 г., перейдя речку Калку (недалеко от Азовского моря), вступил Мстислав со товарищи в бой со всеми неприятельскими полчищами. Храбро сражались молодые князья Олег Курский и Мстислав Немой, а Даниил Романович Волынский не заметил даже, что ранен копьем в грудь.

Но старшие князья послали в бой вместе с этими русскими храбрецами только половцев, а сами держались позади, не вступая в битву. Опрокинутые тяжелой монголо-татарской конницей, половцы побежали и смяли русские ряды. Войска Мстислава Удатного, а затем стоявшие в тылу полки Мстислава Черниговского были разбиты и бросились в бегство. Началась резня. Монголo-татары преследовали бегущих до самого Днепра, шестеро князей во главе с Мстиславом Черниговским и несчетно дружинников бесславно сложили головы, унося ноги.

В разгар битвы рать Мстислава Киевского, насчитывавшая более 10 тыс. воинов, не поспешила на помощь союзникам, но оградилась кольями на холме над р. Калкой. Там русские отбивались три дня, потом поверили монголо-татарам, пообещавшим отпустить их на родину, сдались и были перебиты. Трое князей подверглись позорной казни: были задавлены досками, поверх которых, постелив ковры, пировали победители. Едва ли десятая часть воинов, выступивших в поход, вернулась домой. С битвой на Калке народные сказания связывали гибель семидесяти русских богатырей во главе с Алешей Поповичем2.

После битвы монголы повернули на восток, не доходя Переяславля-Южного. На обратном пути они вторглись в пределы Волжской Булгарии, но потерпели на Волге ряд поражений и были вынуждены убраться восвояси. Однако это была лишь разведка боем.

* * *

Историки долго и сурово укоряли родственников Александра, русских князей, за то, что с 1223 по 1237 г., когда одна из четырёх монгольских орд обрушилась на Русь, они за 15 лет не сумели преодолеть распри, объединиться и приготовить немалые русские силы к отражению нашествия. Но правда истории состоит в том, что в глазах современников этой грозной опасности просто не было!

О военных планах, обычаях и организации монгол в годы детства и юности княжича Александра никто не знал. Даже что за народ появился и внезапно исчез в Степи, оставив после себя лишь кости и пепелища, было неведомо: «пришли языки незнаемые, их же хорошо никто не знает, кто такие и откуда вышли, и что за язык у них, и которого они племени, и что за вера у них. А зовут их татары, а иные говорят — таурмены, а другие — печенеги», хотя поговаривают и о неведомом племени, изгнанном библейским Гедеоном в пустыню меж Востоком и Севером. «Бог один ведает, — писал летописец после событий, — кто таковы и откуда вышли; премудрые ведают их хорошо, кто (священные. — Авт.) книги разумеет; мы же их не ведаем, кто таковы».

Вы спросите: как же так? Почему этих загадочных воинов не сочли крайне опасными, подлежащими хотя бы выяснению — кто таковы?! Если, например, Владимиро-Суздальское великое княжество, которое не приняло участие в походе на Калку, было так заинтересовано в потоках товаров по Великому Волжскому пути, как же его власти не заметили ужасных последствий рейда войск Джэбэ и Субэдэя по южному и западному берегам Каспия, как раз по районам, через которые на Волгу шли товары с Великого Шелкового пути?!

Не говоря уже о том, что с 1219 г. монголы успешно громили и практически стёрли с лица земли богатейшие города Средней Азии, в которых, собственно говоря, и производилась большая часть шелков и других товаров, шедших к Каспию и далее по Великому Шелковому пути. Отрар и Сыгнак, Ходжент и Коканд, Дженд и Ургенч, Самарканд и Бухара являлись, до своего разорения, важнейшими центрами производства и столпами международной торговли Евразии. Так что уже в конце 1220—1222 гг., когда войско Джэбэ и Субэдэя стёрло с лица земли многие города Азербайджана и Грузии, через обойдённый монголами Дербент никакого потока товаров идти не могло: ни предложения товаров Азии, ни спроса на товары с севера просто не было.

Однако ни в одном русском или ином европейском сочинении, начиная с фиксировавших даже не слишком громкие события летописей, сетований на крушение транзитной торговли и дурных предчувствий из-за подминавшей Азию машины завоеваний не было. Очевидно, перебои с движением товаров из-за бесконечных войн местных шахов, ханов и князьков считались делом обычным. Да князья сами постоянно устраивали такие перебои своими сварами на Руси!

По крайней мере, семья Александра в мирном Переяславле никаких неудобств ощутить была не должна. Княгиня Феодосия-Ростислава, как рачительная хозяйка, имела все необходимые для ведения дома продукты и товары, например ремесленные изделия и ткани, с собственного княжеского хозяйства. Украшения она, по тогдашней моде, предпочитала покупать новгородские, а экзотических шелков для пошива парадных одеяний себе, мужу и сыновьям наверняка имела запас, аккуратно сложенный в сундуках.

Не слишком пострадал даже семейный бюджет, немалую часть которого составляли судебные и таможенные сборы. Князь исправно судил (сам или через доверенных лиц), за что летопись его хвалила, а купцы продолжали возить товары. Главным рынком оставался довольно объёмный внутренний. К тому же русские ремесленные изделия прекрасно шли в необъятные земли финно-угров, а владимирское продовольствие (не только зерно, но и мёд), воск и иные полезные вещи — в Великий Новгород, на Балтику и к булгарам. В конце концов, именно булгары держали «нижнюю» часть Волжского пути, и именно они больше всего общались с купцами из-за Каспия!

От булгар же вскоре после Калки, в 1224 г., на Русь пришли весьма ободряющие известия. Их содержание мы можем представить себе по сообщению арабского историка Ибн-ал-Асира, с удовольствием записавшего подобное известие от болгар. Жители города Булгара, пишет он, при известии о движении монголов (двух туменов Джэбэ и Субэдэя, возвращавшихся в Среднюю Азию), «в нескольких местах устроили на них засады» и перебили множество врагов, из которых уцелели «только немногие»3.

Возможно, и даже весьма вероятно, победа булгар сильно преувеличена, ведь войско Субэдэя благополучно вернулось к Чингисхану и в 1226 г. участвовало в его последнем походе на тангутское государство Си-Ся. Однако историками было замечено, что имя Джэбэ после боёв с булгарами перестало упоминаться. Возможно, старый нойон великого хана просто умер на пути в Гоби, но нельзя исключить, что он погиб при переправе через Волгу.

Поскольку никто, ни в Булгарии, ни на Руси, не мог даже вообразить, что могучее войско монгол, разгромившее едва ли не самую большое на памяти современников русско-половецкое воинство, могло быть лишь малой частью армии пока неведомой никому Монгольской империи, вопрос с «обидчиками» половцев, наверное, считали исчерпанным. Неведомые злодеи появились ниоткуда, нанесли ужасный урон торговле, многим государствам и народам, и также внезапно исчезли. Это не раз случалось в истории восточных славян, достаточно вспомнить летописный рассказ о растворившихся без следа аварах, от которых осталась лишь поговорка: «Погибоша, аки обры».

Итак, вокруг Переяславля и рубежей Руси стояла тишина. Ни шведы, ни немцы, с которыми предстояло сражаться Александру Невскому, Русь ни коим образом не беспокоили. С ними даже общей границы не было, если не считать открытой для судоходства Балтики! Но даже и «открытость» моря была условна. Немалая часть земли по берегам Финского залива, через который шли на Русь купеческие суда, а иногда и военные корабли, была поддана Господину Великому Новгороду.

На запад от обширных (да что скрывать — самых больших в сильно разделённой тогда Европе) владений Новгорода, если верить картам школьных учебников (в том числе и написанных мной), лежали преогромные земли финно-угорских племён, не окрашенные в цвета никаких соседних государств. Самые «политкорректные» издатели эти «ничьи» земли, занимающие большую часть современной Финляндии, вообще срезают — от греха. Хотя, что плохого в том, что захваченная позже шведами, а затем отбитая у них Российской империей Финляндия в древности населялась племенами, которые вместе со славянами образовали Древнерусское государство?!

На самом деле не только воинственные карелы, но и заселявшая большую часть современной Финляндии емь на равных правах входила в Древнерусское государство. Как и многие финно-угорские племена, емяне платили только дань и при нужде выступали в общий воинский поход, имея привилегию не держать на своей земле русской администрации. Их западные соседи — находившиеся на сравнительно низком уровне экономического и культурного развития шведы—долгое время просто не в силах были беспокоить подданных могучей и процветающей Руси.

Примечания

1. Рассказ о битве на Калке см.: Новгородская Первая летопись... С. 62—64 и др.; Ипатьевская летопись // ПСРЛ. Т. II. СПб., 1908. Стлб. 741.

2. Дашкевич Н.П. Былина об Алеше Поповиче и о том, как не осталось на Руси богатырей. Киев, 1883.

3. Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой орды (извлечения из сочинений арабских). СПб., 1884. Т. I. С. 27.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница

 
© 2004—2024 Сергей и Алексей Копаевы. Заимствование материалов допускается только со ссылкой на данный сайт. Яндекс.Метрика