Александр Невский
 

на правах рекламы

https://tex-izol.ru для чего нужны навивные цилиндры rockwool 100.

Доставка цветов в ярославле на дом — доставка цветов в ярославле на дом (yarflowers.ru)

Глава IV. Вниз по Волхову

Прощание с городом, встреча разных эпох, вечера у костра

Место для сборки байдарок было выбрано заранее на берегу одной из проток Волхова у озера Мячино, несколько выше города.

Ровный, чистый, безлюдный берег. Два небольших, но прекрасных памятника: остатки Воскресенского «на поле» монастыря, церкви Уверения Фомы и Иоанна Милостивого.

Историки спорят: XII ли то век или же на старом фундаменте в XV веке возвели новые постройки, сохранив старые формы? Не в этом счастье. Просто хотелось последние часы перед расставанием с городом провести у красивых памятников, начать от них путь, чтобы таким он и запомнился.

Утром, когда все обширное имущество группы было доставлено на берег, место оказалось далеко не безлюдным. У церквушек с этюдниками расположились учащиеся Ленинградского художественного училища. Накануне вечером на турбазе им рассказали о предстоящем путешествии и месте отплытия.

Они рисовали памятники, но проявляли живой интерес к туристам и даже старались, чем могли, помочь им. А сборка судов, как это всегда бывает в начале путешествия, затянулась.

Несколько неловко стало за своих ребят. Первые собравшие и погрузившие свои байдарки не стремились помогать отстающим. Чужие помогают, а свои лодырничают!

Наконец все готово.

Итак, поход начался!

Цепочка байдарок вошла в Волхов, течение подхватило ее. Справа возникла аркада Торга, а на левом берегу кремль и отражающаяся в воде звонница Софийского собора.

Отсюда пошел на шведов и Александр Ярославич.

Ребята почти не гребут, но панорама перед глазами быстро меняется.

Слева за мостом открылась грузовая пристань и судоремонтные мастерские, а справа — почти игрушечная белая церковь Иоанна Богослова на Витке.

Город заканчивается Антониевым монастырем, основанным в 1106 году Антонием Римлянином. Жил он сперва в Италии. Там не поладил с местным духовенством, встал на огромный камень и приплыл на нем в Новгород, проделав весь путь вокруг Европы за три дня. Камень этот и сейчас лежит у входа в монастырь! Стены и величественное здание Рождественского собора монастыря и расположенные на противоположной стороне остатки Зверина монастыря являются северной границей города.

А дальше пригороды, села, голые безлесные берега, начавшийся со второй половины дня нудный дождь и полное отсутствие сколько-нибудь приличного места для ночлега. Поворот за поворотом. Все уже изрядно вымокли, и единственная надежда на быстрое течение.

— Авось донесет до хорошего места.

Сквозь сетку дождя на правом берегу показался разрушенный немцами Хутынский монастырь. Он возник в древнейшую эпоху истории Новгорода. Ценнейшие его постройки погибли. В соборе находилась усыпальница поэта Державина. Сейчас прах его перенесли в Новгород. Могила и памятник находятся у Софийского собора.

Удивительно, что Гаврилу Романовича Державина очень смутно представляют себе школьники — участники этого похода. Слыхали об одах, посвященных Екатерине II, но мало осведомлены о его критике придворных нравов, об обличении вельмож.

Его усадьба Званка встретится на пути отряда на берегу Волхова.

Когда прошли устье Малого Волховца, течение еще усилилось.

Вот и развалины Кречевицких казарм, построенных Аракчеевым.

Наконец за новым поворотом заросший деревьями высокий бугор. Пристали, но оказалось, что это не лес, а кладбище. Ничего, на первый раз сойдет и кладбище. Сухие ветки были скоро собраны, запылал костер, палатки выстроились на берегу.

Все это делается быстро потому, что стойки и колышки для палаток изготовлены еще в Москве и упакованы в чехлах. Костровые приспособления сделаны из металла, их устанавливают моментально. Их не нужно рубить на месте, губить деревья.

Невольно вспомнилась запись из походного дневника десятилетней давности:

«Когда мы наконец остановились для обеда, то долго обсуждали — из какого дерева делать рогатины для костра. Решили — из осины.

Володя, командир, поклялся, что он убьет того, кто посмеет рубить для этого березу. Потом он взял топор и ушел в лес.

Через два часа он вернулся с двумя отличными рогатинами. Нам показалось, что они березовые, но мы были очень голодны и промолчали».

Поужинали, и настал первый походный вечер у костра.

В центре кладбища ребята обнаружили памятник на могиле летчиков, и, естественно, разговор зашел об авиации. Тут вспомнилось, что Александр Сергеевич одно время был инструктором одного аэроклуба под Москвой, и для начала его попросили рассказать что-либо авиационное.

— Пока вы сушитесь, я расскажу вам одно связанное с Чкаловым, но забавное приключение.

Как-то в один из ноябрьских дней меня попросили приехать в аэроклуб. Оказывается, в селе Мещерском организуется кружок ДОСААФ, и там я должен совершить показательный парашютный прыжок и сделать доклад о Чкалове. Это был день годовщины его смерти.

Солнечный, но холодный день. Земля промерзла, как камень. На всякий случай надел меховые комбинезон, унты, рукавицы, шлем. В Мещерское попасть нетрудно: надо лететь до станции Львовская над железной дорогой, а там влево над шоссе еще шестнадцать километров.

Вывозит меня начальник летной части клуба, а у него привычка летать не выше трех-четырех метров. Так он больше чувствует скорость полета. В нашем ПО-2 я сижу в передней кабине и все время стараюсь пригибаться, чтобы начлет не врезался в высокое дерево или дом. Полетели мы не над дорогой, а по прямой, но на малой высоте ориентироваться по карте трудно, и Мещерское мы так и не нашли. Долго еще летали в поисках селения, пока наконец выбрались на железную дорогу.

«Я буду над линией держать, а ты читай названия станций», — говорит начлет. Так нашли мы Львовскую, а за ней и Мещерское, когда по нашим расчетам нас уже и не должны были ждать.

Однако видим парк, большой дом и перед ним много народу. Ждут!

Набираем высоту, по дымкам определяем направление ветра. Отделяюсь от самолета и открываю два ярких цветных купола. Удачно приземлился перед домом, народ окружил меня. Не снимая подвесной системы, начинаю говорить про Чкалова. Великий был летчик-испытатель, но не прибегал к помощи парашюта. До последней минуты пытался спасти испытуемый самолет и поэтому погиб.

Говорю и удивляюсь: странные такие лица у слушателей. Как будто не понимают меня. Но мое дело маленькое, не я организовывал аудиторию. Продолжаю доклад.

Впрочем, вскоре, запыхавшись, прибегает ко мне парнишка:

«Вы не там прыгнули, где надо. Это сумасшедший дом, и здесь больные гуляют. А мы ждем вас на другом конце села».

Ну, думаю, хорош. Им-то известно, что они сумасшедшие, а этот с неба свалился, да еще и доклад делает.

Срочно закруглился. Самолет мой сел поблизости, забрал я в охапку парашюты и — в кабину. Прыжок кружковцы видели, а доклад пришлось повторить для них еще раз.

Чудесное дело — парашютный спорт, но летчики его обычно не любят. Начальник учебной части аэроклуба смотрел на нас, парашютистов, как на смертников.

«Выйти одному против пятерки «мессершмиттов» — в любой момент, — говорил он. — Но прыгать с парашютом — ни за что. А будут заставлять, уйду из авиации».

Парашютный спорт — увлекательное дело. Он может и должен быть безаварийным.

— Простите, — перебил рассказчика Евгений Георгиевич. — Но вы ведь поломали себе позвоночник, занимаясь этим «безаварийным» спортом?

— Ну и что же? Делал то, что не положено делать. Прыгал при ветре, втрое превышающем допустимый, и был за это наказан. Раздавил при приземлении позвонок собственным весом. После этого удалось сделать только два прыжка в чужом аэроклубе, где знали меня как инструктора, но не знали об аварии.

— Ну, просохли все? Спать! Завтра выйдем пораньше.

На другой день солнце, но сильный встречный ветер. Ребята гребут еще слабо, не втянулись.

Сильно разрушенные мощные здания Муравьевских казарм. Еще одно детище Аракчеева.

Интересно название селения Русса. Очевидно, очень древнее, но ни курганов, ни древних преданий не нашли.

На правом берегу Городок. Ну, тут уж наверняка городище и всякая старина!

И опять нет. Жители рассказывают, что это был военный городок аракчеевских времен. Здесь жили пахотные солдаты. Три дня люди работали на поле, а потом вечером десятский стучал в окна: «Чистите амуницию, завтра на занятия!»

Белые ремни натирали мелом и три дня проводили учебу. Так каждую неделю.

В соседней деревне Вылеги жили лесные солдаты. Три дня — в лесу, три дня — на занятиях. В других селах жили уланы, драгуны и т. д.

Вся земля по берегу Волхова принадлежала Аракчееву, и он заселил ее людьми из разных губерний и с Украины, из Малороссии, как ее тогда называли.

Через Городок проходит старая, мощенная булыжником дорога. Она идет от Новгорода до Грузино, усадьбы Аракчеева. Сейчас усадьба эта разрушена, а два чугунных льва стоят у входа в новгородский музей.

Аракчеев — всесильный временщик при Павле I и Александре I. В 1817 году он организовал военные поселения. В них процветал режим реакционного полицейского деспотизма и грубой военщины. И теперь еще термин «аракчеевщина» применяется для обозначения всякого грубого произвола.

Появились эти поселения на Волхове на следующий год после смерти Державина, который так дружил с крестьянами в своей Званке.

Вспоминаем стихи великого поэта:

Стекл заревом горит мой храмовидный дом,
На гору желтый всход меж роз осиявая,
Где встречу водомет шумит лучей дождем,
    Звучит музыка духовая.

Из жерл чугунных гром по праздникам ревет.
Под звездной молнией, под светлыми древами
Толпа крестьян, их жен вино и пиво пьет,
    Поет и пляшет под гудками.

Державин и аракчеевщина! Противоположные взгляды на противоположных берегах Волхова примерно в одно время. Какой резкий контраст!

На другом берегу, против Городка, высокая белая башня на горе. Оказалось, что это была ветряная мельница, сложенная из огромных валунов. Немцы использовали ее как наблюдательный пункт. В нескольких местах башня пробита снарядами. Железные двери изрешечены пулями. Война!

И опять вечер у костра. Сперва песни, а потом беседа.

— Александр Сергеевич, а можно ли ходить на одной байдарке?

— Несколько лет я ходил только на одной байдарке, но это было задолго до войны, я был тогда еще диким туристом. Да и туристом в те времена я себя еще не называл, просто путешественником.

А ходить на одной только байдарке не следует. Минимальное число туристов в группе — четыре человека. На воде это две байдарки. В случае аварии одной — другая окажет помощь. А таких случаев мы знаем много. И как ни старайся идти по правилам, несчастье всегда может произойти. Как пример расскажу вам об одном нелепом случае.

Водил я в походы ребят Свердловского Дома пионеров. На майские праздники несколько раз совершали мы трех- или четырехдневный поход по Москве-реке из Можайска в Звенигород. В майские дни река бывает разная: иногда она входит в межень, а бывали случаи, когда мы шли за льдом при высоком паводке. Река почти безопасная. Единственно за чем надо следить— это перетянутые через реку тросы переправ. Байдарку, наскочившую на трос, неминуемо развернет лагом и перевернет.

Был в нашей группе школьник Коля Петюнин. Участвовал в нескольких походах и полюбил воду.

После школы Коля служил в армии, а затем женился и пошел работать на завод.

Но кто занимался туризмом, не бросит это дело. На производстве он организовал туристский коллектив, а себе построил разборную байдарку.

И вот однажды, когда моя группа сорок шестой школы собиралась выходить из Можайска, туда пришла группа Коли. Это были пешеходы, до Звенигорода они собирались пройти по берегу, а Коля на своей байдарке должен был везти их груз: палатки, продукты и прочее.

Колина байдарка была почти готова. Кое-где только надо было связать детали каркаса проволокой, кое-что подогнать на месте. Сборка затянулась, и Коля, командир группы, отправил пешеходов вперед к устью Исконы, а сам с приятелем Женей остался собирать корабль.

Наконец около десяти часов вечера, когда стало уже темнеть, байдарка легко заскользила вниз по реке. Расположение тросов Коля отлично знал и осторожно проходил под ними у самого берега, где течение слабее, а тросы выше.

Пройден последний трос. Вскоре за ним река расширяется, образуя ряд островов. Сейчас они закрыты водой, и байдарке идет прямо над ними.

Вдруг толчок, потом противный звук рвущейся ткани, опять толчок... Байдарка остановилась и стала быстро наполняться водой. Определив веслом, что здесь мелко, ребята выскочили и скорее вынули рюкзаки, чтобы не намокли.

Теперь можно и посмотреть, что случилось.

А произошло вот что: на острове была вбита в землю труба. Летом к ней привязывали корову или козу. Острые, рваные железные края разрезали оболочку байдарки, и труба уперлась в шпангоут. Хорошо еще, что уперлась, а то бы располосовала до кормы.

Что делать? Оба берега далеко, и там большая глубина. Коля принимает решение: Женя берет оба рюкзака, затем они снимают байдарку с трубы, и Коля плывет с ней к берегу. Женя должен ждать помощи, которую ему окажет Коля. Как будто бы правильно, но на деле вышло иначе.

Как только байдарка освободилась, она потащила за собой Колю. Сперва она тянула его к левому берегу, но затем решила перейти к Правому, и так несколько раз. Когда байдарка полна воды, то управлять ею нельзя. Коля тянулся за ней в ледяной воде, пока не почувствовал под ногами песок. Вылез он на берег на четвереньках: встать сил не хватило. Приткнул байдарку в кустах, полежал на песке, потом пошел.

За полем видны яркие огни селения, но поле оказалось болотом. Скатился Коля в дренажную канаву, а выбраться на другую сторону сил не хватило. Полежал в жидком иле, отдохнул, выбрался... Таких канав было несколько...

Когда он добрался до огней, выяснилось, что это скотный двор. Коровы, телята, пустые бидоны и — ни души. Под праздник все ушли в село, а до него больше километра.

Как он дошел до села, Коля не помнит. Очнулся в доме в теплой постели, в каком-то женском халате. За окном мутный рассвет. Коля взглянул на руку, на часы, — они засекли время, когда оказались в воде.

Коля будит хозяйку.

«Где Женя?»

«Не знаем, касатик, тебя одного мокрого у околицы подобрали».

«Где моя одежда?»

«Да вот, в углу лежит. Печку не топила еще, не просушила».

Коля надевает мокрую одежду и бежит на берег...

Ну, а что тогда было с Женей?

Он стоит глубже чем по колено в воде с двумя огромными рюкзаками за спиной. Темнота. Быстрое течение вымывает под ногами в песке яму, надо время от времени менять место. Но насколько? А вдруг рядом обрыв?

Начинает кружиться голова. На крик Коля не отзывается. Можно бы бросить рюкзаки и плыть к берегу, но до берега очень далеко, течение быстрое, а главное — ноги зашлись в ледяной воде. С такими ногами не доплывешь.

А Коли нет и нет...

Ну, а вдруг он утонул? Если бы он был жив, то давно бы пришел по берегу. Достал бы лодку, не так уж далеко до перевоза... Значит, помощи ждать неоткуда...

Единственная надежда на случайного путника на берегу. Но кто ночью пойдет по берегу, да еще под праздник?.. Надежды мало...

Женя начинает кричать:

«Тону! Спасите!..»

С последнего поезда из Можайска шла старуха. Подошла к перевозу. Под праздник лодочник дежурил всю ночь. Прислушалась:

«Никак кричит кто-то?»

«Да, давно уж кричит».

Сильные руки перевозчика перебирают трос. На середине реки крики слышнее.

«Кричит-то: «Тону, спасите!»

«Уж часа два как кричит. Ежели б тонул, так давно б уж утонул. Глупости все».

Вот вы, ребята, смеетесь. А представьте себя в положении Жени. Не сладко!

Старушка стала уговаривать перевозчика съездить на лодке. Тот отказывался: «А как против течения выгребу», но потом все же отправился.

Взошла луна. Каково было изумление лодочника, когда он увидел на середине реки человека с каким-то странным грузом на плечах, кричащего о помощи. Лодочник не сразу решился подъехать к Жене. Мало ли что бывает?

Наконец он, перекрестившись, подошел кормой. Женя, не снимая рюкзаков, плюхнулся спиной на дно лодки. Ноги так и остались на борту. Оба молчат. Вдоль бережка, выбирая тихие места, перевозчик привел лодку на место.

Любопытная старушка не ушла, и вместе они допросили Женю.

Он рассказал, что шли они вдвоем на резиновой лодке, называется она байдарка. Лодка пропоролась, приятель утонул, а он остался стоять на мели.

Привели его в деревню. Сообщили по телефону в Можайск милиции. Как же, ведь утопленник. На мотоцикле приехали два милиционера. Стали Женю допрашивать, но он тут же заснул. Тогда у Жени отобрали штаны, чтобы не убежал, один милиционер лег спать, а другой стал караулить.

А что в это время делали пешеходы?

Дойдя до устья Исконы, они разбили лагерь. Приготовили ужин. Сперва ждали байдарку, потом поужинали. Сидели довольно долго у костра, но игры и песни не ладились. Беспокойство нарастало. Наконец решили идти к Коле с Женей навстречу, оставив в лагере дежурных.

Пройдя несколько километров по берегу, а идти в темном лесу было нелегко, они нашли перевозчика, спавшего под овчинным тулупом. Он рассказал, что байдарка проходила, потом пропоролась. Один утонул, а другого он спас и отвел в село.

Милиционеры очень обрадовались, когда пришли туристы. Есть у кого узнать подробности. Колина жена должна была ответить: какого он был роста, цвет волос, как острижен, нет ли особых примет, шрамов...

На карте, принесенной туристами, милиционеры показали, где они будут искать Колю.

Они успокаивали его жену:

«Мы его обязательно найдем. Он или на этом повороте, или на этом. Дальше он не мог уплыть. Вот рассветет, и мы на лодках с кошками пройдем. Достанем».

Она разревелась. Колю, который еще так недавно радовался, собирая новую байдарку, будут искать кошками на дне реки...

Придя на берег, Коля увидел лодку с двумя крестьянами и с милиционером. За лодкой тянулась толстая веревка. Шарят по дну?

«Ты что, турист? — окликнул его милиционер. — У вас, что ли, человек утонул?»

«Ну да, Женю ищут, — решил Коля. — А я, как последний дурак, спал в теплом доме...».

«Чего ж ты мокрый? Думаешь, сам найдешь? Садись на весла, согреешься, а то мы замаялись».

Коля послушно начал грести...

На верхнем повороте другая лодка, сопровождаемая туристами, с Женей на веслах прекратила безуспешные поиски утопленника и пошла на помощь второй лодке.

Ну, дальше все ясно. Только сильно ругались милиционеры: «Вот проклятые туристы. Шатаются по ночам. И под праздник от них нет покоя».

Это в сравнительно густонаселенном Подмосковье. А если бы так случилось в глухом месте? Катастрофа была бы неизбежна. А будь две байдарки — все обошлось бы просто. Нельзя путешествовать на одной байдарке.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница

 
© 2004—2024 Сергей и Алексей Копаевы. Заимствование материалов допускается только со ссылкой на данный сайт. Яндекс.Метрика